Чемерис: “О праве и законе. Перспективы законодательного закрепления права на свободу мирных собраний в Украине”

Share
Володимир Чемерис з друзями

Текст роздаткових матеріалів лекції на тему “Свобода мирних зібрань в Україні та світі” члена Інституту “Республіка” та члена Громадської ради при МВС України Володимира Чемериса. Частина теми була озвучена під час лекції, що відбулася 8 жовтня у Києві під час дводенного навчання в рамках проекту на захист свободи мирних зібрань в Україні, що реалізується в Інститутом “Республіки” та Центром дослідження суспільства за підтримки National Democratic Institute:

О праве и законе

Перспективы законодательного закрепления права на свободу мирных собраний в Украине

1. Свобода собраний – природное право

Раньше выходить на улицу и протестовать против правительства или чего-либо от него требовать было очень опасно. Участники митингов и демонстраций автоматически записывались в «бунтовщики», «враги народа» или «царя и отечества». За дело принимались войска, пушки, суды и палачи. В общем, до конца XVIII века и понятия такого не существовало – «права человека». Не было ни свободы слова, ни свободы вероисповедания, ни, тем более, свободы собраний, то есть свободы собираться и демонстрировать свои взгляды.

Но не всегда «бунтовщики» проигрывали в противостоянии с «силами правопорядка». Иногда они вооружались, приходили к власти и устанавливали свои законы. После французской и американской революций в законодательстве многих стран появляется понятие о правах, и одним из главных прав человека отцы – основатели французской и американской конституций считали то, которое мы теперь называем правом мирных собраний. Так статья 7 Конституции Французской республики, принятой революционным Конвентом в 1793-м году, гласит: «Право выражать свои мысли и свои мнения как посредством печати, так и любым иным способом, право собираться вместе, соблюдая спокойствие, и свободное отправление религиозных обрядов не могут быть воспрещены».

Но французские революционеры пошли ещё дальше. Они провозгласили право народа на восстание. Более того, восстание они считали не только правом, но и обязанностью граждан в случае, если правительство нарушает права людей. Статья 35 Конституции 1793-го года звучит так: «Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность». Для якобинцев понятия «демонстрация», «восстание», «революция» были святы. Они считали, что только благодаря им народ может избавиться от тирании, и не были далеки от истины.

В Российской империи, частью которой являлась когда-то Украина, революции, вспыхнувшие в 1905-м и в феврале 1917-го, и проходившие в форме митингов и демонстраций (демонстрации, свергнувшие русскую монархию в 1917-м были мирными, хоть в них и принимали участие солдаты) своими главными требованиями провозгласили свободу слова, собраний и вероисповедания. Несколько позже, в 20-30-х годах, именно мирные демонстрации, возглавляемые Махатмой Ганди, привели Индию к независимости.

Немного перефразируя классика, можно сказать, что именно мирные собрания есть локомотивом истории.

С тех пор понятия о правах на мирные собрания и восстание появились в конституциях многих стран. Эти права считаются природными, то есть данными человеку при рождении – как право на жизнь и свободу слова. Человек имеет эти права просто потому, что он человек и не обязан терпеть деспотию. Эти права не могут дароваться и отниматься парламентом, правительством или президентом, потому что даны человеку от природы (или Богом, как считают верующие). Права эти есть у гражданина даже тогда, когда они в конституции его страны не записаны – они неотъемлимы от человека. Именно на такой логике построил свою речь, известную под названием «История меня оправдает», Фидель Кастро, когда защищался в кубинском суде от обвинений режима Батисты в «бунтовщичестве».

Однако правительства, в том числе и «революционные», не спешат гарантировать на практике именно эти права, прекрасно понимая, чем это для них чревато. Так, вместе с понятием о свободе собраний, появляется и понятие о необходимости разрешения властей на проведение этих собраний, а сами митинги и демонстрации делятся на «санкционированные» и «несанкционированные», то есть недозволенные, такие, против которых государство – на «законных» основаниях – может применять всю мощь своего карательного аппарата. О «несанкционированных» митингах заговорил в марте 2005-го года и нынешний президент Украины Виктор Ющенко, когда его серьёзно встревожили пикеты около собственной администрации. И уже через несколько дней после его заявления администрация президента была обнесена забором – традиционной и универсальной для украинских президентов защитой от собственных граждан.

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, утверждённая в 1950-м и ратифицированная парламентом независимой Украины, уже ни словом не вспоминает о праве на восстание, а формулировка статьи 11 – «Свобода собраний и объединений» – такова, что допускает как «разрешительный» характер проведения митингов (необходимо разрешение властей), так и «уведомительный» (разрешения от властей не требуется и организаторы могут лишь уведомить власти о проведении митинга).

2. Реализация свободы собраний – украинская практика

Конституция Украины также не упоминает право на восстание, но всё же чётко устанавливает «уведомительный» характер проведения митингов и демонстраций, и таким образом делить демонстрации, митинги и пикеты на «санкционированные» и «несанкционированные» в Украине нет законных оснований. Все митинги санкционированы, пока нет решения суда о их запрете.

Статья 39 нашей Конституции говорит: «Граждане имеют право собираться мирно, без оружия и проводить собрания, митинги, шествия и демонстрации, о проведении которых заблаговременно уведомляются органы исполнительной власти или органы местного самоуправления.
Ограничение относительно реализации этого права может устанавливаться судом в соответствии с законом и только в интересах национальной безопасности и общественного порядка – с целью предупреждения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья населения или защиты прав и свобод других людей
».

Три года назад украинцы поняли, насколько важно не просто иметь свободу мирных собраний, записанную в Конституции, и право на восстание (а события ноября – декабря 2004-го были именно восстанием), но и иметь возможность реализовать их. Но вот как раз с реализацией этих прав в Украине всегда были трудности.

Митинги и демонстрации разгоняли во времена Кучмы (вспомните «Украину без Кучмы» или поход сумских студентов на Киев летом 2004-го), разгоняли и при «оранжевой» власти (палаточный городок сторонников Януковича в Днепропетровске снесли 30 января, а сторонников Боделана в Одессе – 9 апреля 2005-го, пикеты противников массовой застройки Киева разгоняли неоднократно, как на Печерске, так и на Троещине). Причём, как следует из результатов мониторинга реализации права на митинги и демонстрации, который в 2004 – 07 годах проводит общественная организация Институт «Республика», нарушений этого права при «оранжевой» власти гораздо больше, чем при «кучмистской». Очевидно, «оранжевые», пришедшие ко власти именно на волне народных демонстраций, прекрасно понимают, чем может для них обернуться реализация этого «природного и неотъемлимого права человека».

Разгоняли в 2005-06-х митинги как по решению судов, так и без них, что является прямым нарушением 39-й статьи Конституции. Суды и местные власти по-своему поняли политику «нового» правительства и тот же Днепропетровский горисполком вместе с Бабушкинским райсудом, которые ещё в 2004-м запрещали собираться противникам Кучмы, в 2005-06-м запретили проводить митинги противникам Ющенка. Раньше ужгородские власти по решению местного суда сносили палатки противников губернатора Ивана Ризака, после «оранжевых» событий те же власти по решению того же суда снесли палатки сторонников экс-губернатора Ивана Ризака. А «новые» власти Одессы даже без решения суда разгромили палаточный городок сторонников «старого» мэра города Боделана.

Ситуация несколько изменилась, когда в декабре 2006-го к руководству Министерства внутренних дел Украины (МВС) пришёл социалист Василий Цушко. Первые полгода 2007-го в Украине не было зафиксировано ни одного разгона ни одного митинга. Милиция, даже в случае запрета собраний со стороны суда (в апреле 2007-го Шевченковский суд Киева запретил как «синие», так и «оранжевые» митинги в центре столицы) не препятствовала гражданам выражать своё мнение. Более того, в мае 2007-го киевская милиция обеспечила охрану акций под названием «Марш свободы» и представителей сексуальных меншинств, тогда как в мае 2006-го эти акции были заблокированы киевской милицией даже вопреки решению суда.

Кроме того, после столкновений между милиционерами и футбольными фанатами 27 мая 2007-го во время матча между ведущими украинскими клубами «Динамо» и «Шахтёр», руководство МВС (заместитель министра В. Фатхутдинов) создало комиссию для выяснения обстоятельств инцидента. Для работы комиссии были приглашены представители общественных организаций. Комиссия выявила нарушения со стороны правоохранителей и по результатах работы комиссии МВС признало многие свои ошибки и сделало дисциплинарные выводы относительно своих подчинённых. Напомним, что в 2005-м, когда на матче тех же команд также произошли столкновения между болельщиками и милицией (Украинский Гельсинский союз по правам человека констатировал тогда многочисленные нарушения прав человека со стороны правоохранителей), МВС просто ответило, что милиция действовала «в рамках закона».

Институт «Республика» 31 марта 2007-го через Бабушкинский райсуд Днепропетровска добился отмены «Положения» Днепропетровского горисполкома 2003-го года о правилах проведения митингов и демонстраций в городе (в июне Аппеляционный суд Днепропетровской области подтвердил это решение районного суда). Указанное положение было самым «драконовским» из всех, которые принимали местные власти в Украине (например, митинги по этому «Положению» можно было проводить только в одном месте, а для того, чтобы провести любое собрание, нужно было испросить разрешение девяти (!!!) коммунальных служб). Ранее подобные «Положения» были отменены местными судами во Львове и Киеве.

Такие изменения в отношении власти к свободе собраний произошли, очевидно, в результате доброй воли руководства МВС к сотрудничеству с общественностью в рамках Общественного совета МВС по правах человека и в связи с активизацией деятельности общественных организаций в Украине. Однако нельзя считать, что нарушения права на свободу собраний прекратились. Они продолжаются как со стороны милиции (проблемный регион – Одесса, где правоохранители периодически разгоняют противников установки памятника русской императрицы Екатерины Второй), так и со стороны местных властей (например, во Львове 12 сентября 2007-го Галицкий райсуд по иску Львовского горисполкома запретил гражданам пикетировать Лычаковский райсуд) и судов (5 июля и 14 сентября 2007-го Приморский райсуд Одессы запретил «любым физическим, юридическим лицам и общественным организациям» (то есть всем гражданам и негражданам Украины!!!) проводить митинги в центре Одессы. В первом случае – на протяжении 18-ти, а во втором – на протяжении 12-ти дней в «вольном» городе у моря действовал закон «больше трёх не собираться»).

3. Зачем нужен закон о свободе собраний

Очевидно, путём сотрудничества общественности с правоохранителями проблем со свободой собраний не решить, тем более, что к руководству «силовых органов» снова могут прийти «оранжевые». Не могут также общественные организации Украины решающим образом повлиять на местные органы власти и суды. И не только в плане соблюдения права мирных собраний, но и в любых других отношениях. Необходимо предпринять что-то серйозней.

Судейских и муниципальных чиновников можно понять (но не оправдать): для них поведение, описанное выше – способ остаться при портфелях и при «старой», и при «новой» власти. Но как же быть гражданам и как им защитить своё право, тем более, что люди поняли: власть услышит «маленького украинца» гораздо лучше, когда он выйдет на улицу, чем когда он будет добиваться правды оббиванием чиновничьих порогов и судебными тяжбами?

Ответ, будто бы даёт Конституция. Её 39-я статья говорит, что надо принять закон о митингах и демонстрациях. Но во времена «Украины без Кучмы» (УБК) мы считали очень важным, что такого закона нет. Любой закон – ограничение права. Так уж лучше пусть будет «чистое» право – конституционная норма (которая, к тому же, есть законом прямого действия), чем формуляр из десятка статей, устанавливающий, как именно и за сколько именно дней до начала митинга надо уведомлять власти, где можно и где нельзя митинговать. Тогда мы за 15 минут до начала демонстрации приносили в Киевскую мэрию простую «бумагу» с текстом: «Тогда-то и там-то пройдёт митинг» и тем самым выполняли все требования 39-й статьи. И именно благодаря отсутствию специального закона о митингах власти почти два месяца не знали, что им делать с палаточным городком УБК на Майдане.

Но ещё спустя несколько месяцев милицейское ведомство наконец-то всполошилось и спросило Конституционный Суд (КС): «Что такое «заблаговременное уведомление»?», надеясь получить конкретный ответ – за 10, 5 или 3 дня до митинга. Но Конституционный Суд мудр. Он сказал: «Конкретные сроки заблаговременного уведомления – предмет законодательного регулирования» (решение от 19 апреля 2001). То есть, снова послал и милицию, и митингующих к закону, которого нет. Но главное, что КС сказал такие слова: «Сроки заблаговременного уведомления должны быть такими, какие бы не мешали гражданам реализовать своё право на мирные собрания». В самом деле, мы же не знали ни за три дня, ни за день, что грянет ГКЧП. Но на следующий день после известной пресс-конференции Янаева и примкнувших к нему товарищей, люди без уведомления властей вышли на московский, киевский и другие майданы. И очень важно, что они вышли именно в тот же или на следующий день, а не ждали положенных советским законодательством десять суток!

Такая «неразбериха» с законодательным регулированием свободы мирных собраний продолжалась ещё три года, до тех пор, пока в 2004-м, одновременно в России и Украине, соответственно в Думу и в Раду, не были внесены проекты законов о митингах и демонстрациях. В России один проект – правительства Касьянова, поддержанный президентом Путиным. Проект, который вызвал шквал критики российских правозащитников. В Украине – два проекта. Один – президента Кучмы, который в деталях повторял проект Касьянова, а второй – депутатов от тогдашней оппозиции во главе с председателем парламентского комитета по правам человека Геннадием Удовенком. Проект Удовенка не отличался от проекта Кучмы ни духом, ни буквой. Он отличался, скорее, цифрами. Если проект президента предписывал уведомлять о митинге за 10 дней, то проект депутатов – за 3 дня. Если президент хотел запретить митинговать ближе 50-ти метров от госучреждений, то депутаты – ближе 25-ти.

В один и тот же день – 4 июня 2004 года – Дума приняла правительственный закон, а Рада отклонила оба проекта. С тех пор в России закон о митингах «успешно» применяется. Особенно «успешно» – во время «революции пенсионеров», когда множество противников «монетизации льгот» были арестованы, а их митинги «на законных основаниях» разогнаны. Ещё более успешно этот закон путинские власти применили, когда в 2007-м разогнали митинги оппозиции в Нижнем Новгороде, Москве, Петербурге… В Украине же с тех пор никакой закон о митингах не применяется – его просто нет. И поэтому то, что происходило с митингами при «старой» и происходит при «новой» власти, можно назвать просто – беззаконие.

Дело в том, что 39-я статья Конституции очень не конкретно формулирует основания для ограничения свободы митингов и демонстраций. Настолько не конкретно, что власти, когда поняли, какую именно опасность представляют для них мирные собрания, начали просто придумывать основания для запрета митингов оппозиции.

Сначала, когда они запрещали митинги 1-го мая 2004-го года (запрещали и «Нашей Украине» в Киеве, и СДПУ(о) во Львове, и тем, и другим в Мукачеве), власти говорили о том, что до сих пор действует Указ Президиума Верховного Совета СССР от 1988-го года (!!!) о порядке проведения демонстраций. Но потом, наверное, поняли, что такая аргументация немного смешна (всё-таки другая эпоха и другая страна) и для запрета митингов власти стали использовать следующие «аргументы»:

  1. палатки (в Украине со времён студенческой голодовки 1990-го палатки стали символом протеста) есть «малыми архитектурными формами» и на их установку необходимо брать разрешение у соответствующего горсовета;
  2. в то же время и в том же месте собирается проводить митинг идеологически враждебная организация (такая технология была поставлена «на поток» – когда коммунисты во Львове подавали уведомление о митинге, их оппоненты тут же подавали аналогичное уведомление) и дабы не было беды, муниципальные власти и местные суды запрещали митинговать всем;
  3. проведение митинга нарушает права других граждан на отдых, уровень шума от митинга таков, что на втором этаже генпрокуратуры нельзя работать, а на шестом этаже Кабмина не могут сложить бюджет;
  4. есть «Положение» горсовета о том, что митинги можно проводить только в строго определённых местах (стадион «Чайка» в Киеве, стадион «Ворскла» в Полтаве, памятник Чкалову в Днепропетровске, то есть подальше от центра и зданий органов власти).

Таким образом, благодаря отсутствию закона о собраниях, украинская власть, как «старая», так и «новая», запрещает или разгоняет митинги на основаниях, которые противоречат как украинской Конституции, так и принятой в демократических европейских странах практике. И сегодня уже стало понятно, чтобы прекратить существующую в Украине «беззаконную» практику нарушений права на демонстрации, необходимо принять закон о свободе собраний, который бы четко указал именно те обстоятельства, которые не могут быть основаниями для запрета митингов.

Более того, судьи, которые находятся сегодня меж двух огней: давления власти и общественных организаций, сами говорят о том, что им бы было намного комфортнее иметь закон, который бы чётко описывал основания для запрета митингов. Тогда бы они могли с «чистой совестью» сказать мэру: «Рады бы запретить, да закон не позволяет».

То есть, специальный закон о свободе собраний принимать надо. Хотя бы потому, что если не будет никакой инициативы в этом плане от общественных организаций, то такой закон будет принят по инициативе власти. Какой это будет закон – смотрите выше о практике свободы собраний в Российской Федерации.

Наиболее оптимальным вариантом есть тот, когда именно общественные организации, заинтересованные в максимальной свободе собраний, а не правительство, заинтересованное наоборот – в максимальном ограничении этой свободы – были бы авторами указанного закона. Кроме того, очень важно, чтобы этот закон отвечал европейской практике защиты права на собрания. Именно такой проект закона разработан Институтом «Республика» в сотрудничестве с Украинским Гельсинским союзом по правах человека и другими общественными организациями и внесён народными депутатами в украинский парламент 4-го (депутат В. Мусияка) и 5-го (депутаты от всех фракций – А. Шевченко (БЮТ), Т. Чорновил (ПР), Е. Левченко (НУ), Е. Филиндаш (СПУ), А. Голуб (КПУ)). Этот проект учитывает также решения Европейского Суда по правам человека и «Руководящие принципы Бюро демократических институций и прав человека Организации безопасности и сотрудничества в Европе (БДИПЧ ОБСЕ) по подготовке законодательства о свободе собраний». Проект не был рассмотрен депутатами указанных созывов (очевидно, не хватило времени), но мы намерены подавать его и в парламент 6-го, а ели и он не успеет, то и в 7-го созыва. Тем более, депутаты, которые имели отношение к УБК, имеются в наличии во всех фракциях. У нас только есть одно условие – очень важно, чтобы этот проект был внесён и поддержан всеми, по крайней мере, большинством фракций, и провластных, и оппозиционных. Только тогда он будет легитимным. Ведь этот закон не столько для власти – этот закон в первую очередь для оппозиции. Если за него не проголосует большинство, он не станет законом, но если за него не проголосует оппозиция, он просто не будет действовать.

Указанный проект получил позитивный отзыв экспертов ОБСЕ и «Венецианской комиссии».

4. Что нам нужно изменить

Далее мы убедимся, что выше указанные четыре наиболее распространённые в современной украинской практике основания для запрета собраний не отвечают ни Конституции Украины, ни вообще понятиям о природном праве на собрания, а также рассмотрим основные положения поданного в парламент проекта закона о свободе собраний.

1). «Малые архитектурные формы».

Через два месяца после начала акции «Украина без Кучмы» украинские власти в поисках оснований для её запрета наконец-то отыскали решение Киевсовета ещё советских времён о том, что для размещения «малых архитектурных форм», к коим относятся и палатки, требуется разрешение коммунальных служб. На основании этого решения городских властей Печерский райсуд запретил размещение палаток «Украины без Кучмы», а 1-го марта 2001-го года эти палатки были снесены киевской милицией. На протяжении последующих 3-х лет подобные киевскому положения о «малых архитектурных формах» приняли горсоветы других крупных городов Украины (например, Донецка летом 2004 года), дабы иметь «законные» основания для разгона акций протеста.

В общем-то не вызывает сомнений, что размещение «малых архитектурных форм», в том числе и палаток, с коммерческой целью, например, с целью продажи пива, требует разрешения органов местного самоуправления. Но установка палаток с целью проведения в них или около них акций протеста не может регулироваться постановлениями местных властей. Такие палатки – способ реализации свободы собраний. А реализация гражданских прав и свобод в соответствии со статьёй 92 Конституции Украины может определяться только законами, но ни в коем случае постановлениями городских властей.

Таким образом, возведение палаточных городков с целью проведения митингов, пикетов или демонстраций – не предмет решений органов местного самоуправления, а предмет статьи 39 Конституции. И суды, рассматривая заявления местных органов власти о запрете таких палаточных городков, должны руководствоваться именно этим принципом. Так, как сделал это Шевченковский райсуд столицы в своём решении от 19.04.2005, отказавшись удовлетворить прошение Киевской госгорадминистрации о запрещении палаточного городка сторонников Бориса Колесникова: «Суд вважає необґрунтованими доводи заявника щодо необхідності отримання дозволу Головного управління містобудування, архітектури та дизайну міського середовища КМДА на встановлення наметів, так як намети не є «малою архітектурною формою» і отримання дозволу на їх встановлення законом не передбачено».

2). Контр-демонстрации.

Проведения двумя, пусть даже разнополюсными, политическими силами, митингов в одном и том же месте и в одно и то же время (контр-демонстрации), вовсе не есть правовым основанием для запрета одного или обеих собраний. По крайней мере по двух причинах.

Во-первых, как мы уже говорили, право на собрания есть у всех людей, независимо от их политических взглядов. И независимо от того, собирается ли кто-либо, в том числе и их политические оппоненты, выразить свое мнение одновременно с ними. Это особенно важно, когда свою точку зрения хотят выразить граждане, представляющие точку зрения меньшинства или непопулярную точку зрения. Европейский суд по правам человека сказал в своём решении относительно ставшего уже хрестоматийным дела «Платформа «Врачи за жизнь» против Австрии»: «Демонстрація може дратувати чи ображати тих, хто виступає проти ідеї чи вимоги, на підтримку яких вона проводиться. Однак учасники демонстрації повинні мати можливість проводити демонстрацію, не боячись бути підданому фізичному насиллю зі сторони своїх супротивників (опонентів); такі побоювання могли би перешкодити асоціаціям чи іншим групам, що підтримують загальні ідеї чи інтереси, відкрито виражати свою думку з найбільш суперечливих питань, які зачіпають суспільство. У демократичному суспільстві право на проведення контр-демонстрації не може суміщатися з обмеженням реалізації права на демонстрацію”.

Во-вторых, Европейский суд в том же решении установил, что из статьи 11 Европейской конвенции о правах человека, гарантирующей свободу собраний, вытекают позитивные обязанности государства защищать собрания и их участников. То есть, государство и его органы должны не запрещать контр-демонстрации, а обеспечить реализацию прав на собрания для участников контр-демонстраций также, как государство обязано обеспечить реализацию других прав человека для своих граждан. Для этого государство имеет все необходимые права, полномочия и возможности. Как правило, в европейских странах полиция разделяет враждующие демонстрации цепочкой своих сотрудников.

Слова милицейских чиновников о том, что украинская милиция не имеет достаточно сил и средств для этого, не могут восприниматься как правовые аргументы для запретов контр-демонстраций. Сколько угодно можно говорить о недостаточном количестве сотрудников и о недостаточном финансировании «органов», но вместо того, чтобы требовать законодательного ограничения свободы контр-демонстраций, как этого требовало руководство министерства внутренних дел Украины после того, как киевская милиция не смогла предотвратить столкновения между сторонниками и противниками реабилитации ОУН-УПА 15 октября 2005 года, следовало бы заняться реформированием украинских правоохранительных органов с целью повышения эффективности их работы. В самом деле, ведь милиция финансируется из бюджета, то есть из суммы налогов, которые платят граждане, именно для того, чтобы защищать их права, а не для того, чтобы эти права ограничивать, дабы не загружать правоохранителей «лишней» работой.

3. О том, что проведение любого митинга, то есть реализация права на собрания, может мешать реализации других прав человека, например, права на передвижение или на отдых, можно говорить много. Но можно просто процитировать решение Шевченковского райсуда Киева от 19.04.05: «Слід зазначити, що за своїм змістом всі громадські заходи, як загальнодержавні, так і регіональні (мітинги, походи, демонстрації тощо), незалежно від того, ким вони проводяться: органами державної влади, органами місцевого самоврядування, підприємствами, установами, громадськими організаціями, партіями чи окремими громадянами, у тій чи іншій мірі порушують права та свободи інших осіб. Ці порушення можуть полягати в забороні чи обмеженні руху транспорту, обмеженні роботи торгівельних та інших підприємств, перевищенні допустимих шумів тощо… Тому створення додаткових незручностей для громадян, підвищеність шуму не може бути правовою підставою для звернення з вимогами про обмеження прав і свобод громадян на мирні зібрання».

4. По-человечески понятно желание местных властей «переселить» митинги подальше от окон мэрий, областных и районных госадминистраций. В конце – концов любому президенту или премьеру не нравится видеть протестующих против его политики граждан. Но для этих граждан именно президентская администрация, кабинет министров и другие государственные органы есть самыми главными и самыми востребованными объектами акций протеста. И с точки зрения гарантий права на собрания очень важно, чтобы граждане могли реализовать это право непосредственно перед адресатами их протестов.

Кроме того, ни статья 39 Конституции Украины, ни любой из международных актов о правах человека, не содержат ограничения свободы собраний ни в пространстве, ни во времени. Поэтому такие ограничения, в том числе и определение конкретных мест, где дозволено проводить митинги, не могут быть ни конституционными, ни вообще правовыми.

Именно руководствуясь тем, что статья 39 Конституции среди оснований для запрета митингов не предусматривает проведение митинга в том или ином месте, Бабушкинский районный суд Днепропетровска в своём решении от 07.11.2005 отказался запретить митинг, который его организаторы намеревались провести в «неположенном» с точки зрения горисполкома месте. Но такой судовой прецедент – скорее исключение. И чтобы он стал практикой, необходимо закрепить соответствующее положение в законе.

5. Некоторые положения предлагаемого проекта закона «О свободе мирных собраний».

Сроки уведомления о проведении собраний.

Мы уже отмечали, что в практике европейских стран существует как «разрешительный», так и «уведомительный» принцип. Среди стран, конституции которых определяют «уведомительный» порядок проведения собраний (к ним относится и Украина), существуют снова-таки два подхода. Первый: организаторы обязаны уведомить местные власти о проведении собрания. Второй: для проведения собрания уведомлять власти о нём не обязательно.

Мы считаем – и этот принцип заложен в нашем проекте закона о свободе собраний – что украинская Конституция не обязывает организаторов уведомлять власти о митинге или демонстрации.

Во-первых, часть вторая статьи 39 Конституции среди оснований для ограничения права на собрания не упоминает отсутствия уведомлении о собрании. Таким образом, суд не может запретить митинг, если его организаторы не сообщили о нём местным властям.

Во-вторых, реализация любого природного права, в том числе и права собраний, не может обуславливаться уведомлением властей о том, что гражданин или граждане собираются своим правом воспользоваться. В самом деле, не сообщаем же мы исполком или госадминистрацию о том, что собираемся воспользоваться свободой слова или своим правом на жизнь.

Наш проект закона о свободе собраний предполагает лишь, что уведомление о собрании обязательно в двух случаях: когда организаторы митинга собираются перекрыть проезжую часть дороги или же когда собрание проводится заключёнными в местах лишения свободы. Только для таких ограничений имеются достаточные основания.

Правоохранители обязаны защищать свободу собраний независимо от того, сообщили ли организаторы собрания о нём, или нет, точно так же, как обязаны защищать другие права человека независимо от того, сообщил ли человек о том, что собирается их реализовать. Но в том случае, когда организаторы собрания уведомили власти о его проведении и права участников собрания были нарушены (они были разогнаны, избиты, либо им каким-то иным способом нанесли вред), для органов власти и правоохранителей наступают юридические последствия. По решению суда они будут обязаны компенсировать пострадавшим участникам моральный и материальный вред. В случае же, когда о проведении митинга властям сообщено не было, такие последствия для них не наступают. Именно такой принцип, принятый в законодательствах некоторых европейских стран, последовательно проведён в проекте закона о свободе собраний, разработанном украинскими общественными организациями.

Права неграждан, несовершеннолетних, недееспособных и осуждённых.

Существует мнение, что для названных категорий свобода собраний должна быть ограничена. Такого мнения, например, придерживается Главное научно–экспертное управление Верховного Совета, которое в своём заключении от 17.10.2005 рекомендовало законодательно лишить эти категории людей свободы собраний.

Но статья 26 Конституции Украины говорит: «Іноземці та особи без громадянства, що перебувають в Україні на законних підставах, користуються тими самими правами і свободами, а також несуть такі самі обов’язки, як і громадяни України – за винятками, встановленими Конституцією, законами чи міжнародними договорами України». Конституция говорит только о том, что неграждане не имеют право голосовать и быть избранными, международные договора не препятствут негражданам принимать участие в митингах. Только наша воля (то есть, воля украинских законодателей), выраженная в законе о свободе собраний может запретить негражданам собираться. Но если мы запретим неукраинцам проводить митинги, то мы получим просто тоже самое, что и молдаване, которые законом 1995-го года «Об организации и проведении собраний» запретили негражданам организовывать митинги. Конституционный Суд Республики Молдова сказал, что такой запрет противоречит международным договорам, ратифицированным Республикой, и отменил соответствующую статью Закона. Дело в том, что Украина ратифицировала те же договора, что и Молдова. В первую очередь имеется ввиду Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП), на основании которого Комитет ООН по правах человека указал: «иностранцы и лица без гражданства имеют право воспользоваться свободой собраний».

Ну в самом деле, если запретить иностранцам собираться в Украине, то невозможны будут у нас ни акции протеста белорусской оппозиции около посольства Республики Беларусь в Киеве против режима Лукашенко, ни акции политических диссидентов из России против политики Путина, ни грузинских диссидентов против Саакашвили. Напомню, что противники режима Кучмы, украинцы, проживающие за границами Украины, воспользовались своим правом протестовать и в США, и в ФРГ, и никто им этого не возбранял, ибо нет такой практики в демократических государствах – запрещать собираться иностранцам.

Что касается несовершеннолетних, то статья 15 Конвеции о правах ребёнка требует «признания за детьми права на свободу мирных собраний». Тут, собственно, нечего сказать кроме того, что я сам начинал «общественную» деятельность ещё во времена СССР с того, что мы с друзьями протестовали против требований директора школы носить короткие причёски. В общем, достаточно послушать альбом Pink Floid «The Wall» и посмотреть одноименный фильм Алана Паркера, чтобы понять: «Запрещать запрещено».

Теперь что касается недееспособных. Снова прибегну к классикам. Вы читали «Полёт над гнездом кукушки» Кэна Кизи? Смотрели одноимённый фильм Формана с Джеком Николсоном? Вы поняли, о чём хотел нам сказать индеец Вождь? Он хотел сказать о многом, но перейдём к прозе жизни. Международные стандарты предусматривают, что «любое психически больное лицо имеет право на осуществление всех гражданских, политических, экономических, социальных и культурных прав, признанных в… Международном пакте о гражданских и политических правах» (Принципы ООН по защите психически больных лиц и улучшению психиатрической помощи, Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 46/119 от 17.12.1991).

Если кто-то спросит: «Зачем, всё же давать право ненормальным протестовать?», можно ответить проще: «А разве Мак Мэрфи из романа Кизи, Иосиф Бродский и другие клиенты советских психушек – ненормальные? Может быть, они нормальнее нас?». И разве они не имеют права протестовать против негуманного обращения с ними?

И о заключённых. Представьте себе, что политического лидера арестовывают и садят в тюрьму. В нашей украинской действительности это не так трудно представить. Но этот лидер и его сторонники на воле считают этот арест политическими репресиями. Могут ли они выразить эту свою точку зрения посредством демонстрации? Думаю, что такую возможность должно предоставить любое демократическое государство, ведь это как раз одно из средств противодействия репресиям. Заключённый должен иметь возможность выступить в роли организатора собрания, например, через своего адвоката.

Также заключённые должны иметь возможность проводить свои собрания, ведь мы прекрасно знаем, что, например, условия содержания заключённых в Украине далеки от идеальных и залючённые должны иметь право, как минимум протестовать против конкретных нарушений их прав.

Практика Европейского Суда по правам человека, которая после принятия закона о применении Европейской конвенции по правах человека и решений Еросуда стала источником права в Украине (статья 17 названного закона), говорит, что «единственные ограничения, которые могут быть наложены на кого-либо в пенитенциарном учреждении, это ограничения для обспечения соответствия требованиям лишения свободы» (Решение Евросуда 21.02.1975 по делу «Голдер против Объединённого Королевства»). Этот принцип зафиксирован в нашем законе – украинские заключённые будут иметь право на мирные собрания, но с условием обязательного уведомления о собрании и только в специально отведённых местах пенитенциарного учреждения.

Права местных органов власти и милиции.

Все проекты законов о митингах и демонстрациях, подававшиеся в украинский парламент (пректы и правительства, и отдельных депутатов) предусматривают особую роль представителей местных органов власти и милиции, по долгу службы находящихся на собрании, и дают им право «приостанавливать», а отдельных случаях – «прекращать» собрания. «Приостанавливать» и «прекращать» без решения суда, тогда, когда им покажется, что собрание может быть опасным для общественного порядка. Но такие положения противоречат положению Конституции о том, ограничивать свободу собраний может лишь суд. Кроме того, если такие положения обретут законную силу, очень легко можна будет срывать митинги оппонентов, например, с помощью провокаторов, которые будут в среде участников митинга будут нарушать общественный порядок и представитель власти «прекратит» весь митинг. Да и где гарантия, что и после «прекращения» митинга нарушения не прекратятся?

В нашем проекте предложен иной вариан борьбы с нарушениями, не противоречащий Конституции – правоохранители локализуют прекращают нарушения общественного порядка без «прекращения» митинга. Для этого у милиции есть все возможности и права и такой принцип заложен в «Методических рекомендациях по обеспечению охраны правопорядка во время проведения массовых мероприятий и акций», разработанных в 2007-м МВС под влиянием общественных организаций.

Обжалование судовых решений о запрете собраний.

Согласно Кодекса административного судопроизводства Украины (КАСУ, статья 182) иски органов власти о запрете собраний должны быть рассмотрены судами до начала мероприятия. В то же время, ни КАСУ, ни какой другой акт не предусматривает специальных сроков для обжалования организаторами собраний судовых решений о запрете этих собраний. Таким образом, выходит, что в случае запрета митинга, его организаторы и предполагаемые участники никаким образом не смогут его отменить в аппеляционной инстанции, ведь обычная процедура рассмотрения аппеляционных жалоб в украинских судах занимают минимум 2 месяца. Даже если решение суда первой инстанции о запрете собрания было принято с нарушениями, не отвечало Конституции и аппеляционный суд его отменил, восстановить справедливость в таком случае не представится возможным, ведь митинги, как правило, приурочены к определённому событию или дате и через несколько месяцев его актуальность исчезает. Собственно по этому организаторы, как правило, не обращаются в аппеляционную инстанцию.

В нашем проекте прелагается установить специальные сроки для рассмотрения аппеляционных жалоб на решения судов о запрете собраний так, как это есть в избирательном законодательстве Украины.

В общем, не побоюсь сказать, что в случае принятия проекта закона «О свободу мирных собраний», разработанного общественными организациями, Украина станет одним из наиболее демократических государств в плане свободы собраний в Европе. В случае же, если этот проект не будет поддержан депутатами, лучший вариант будет тот, когда специального закона вообще не будет. Ведь сложившаяся на сегодня практика реализации этого права в Украине, без сомнения лучше, чем законная практика разгона неугодных митингов в России и Беларуси.”

Конституція Україниhttp://zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?page=1&nreg=254%EA%2F96-%E2%F0

Рішення  Конституційного  Суду  N  4-рп/2001  від  19.04.2001http://zakon.rada.gov.ua/cgi-bin/laws/main.cgi?nreg=v004p710-01

Залишити відповідь